Интервью профессор мгу о состоянии образования. Интервью с ректором

Чтобы связать свою жизнь с передовыми исследованиями в науке или с инновационным бизнесом, совсем не обязательно идти после школы в столичные вузы. Новосибирский государственный университет - один из тех российских вузов, в котором интеграция с наукой происходит на деле, а не на словах. Физический и медицинский факультеты, факультет естественных наук (или ФЕН, как его ласково здесь называют) регулярно становятся источником новостей о новых открытиях и разработках. Выпускники НГУ развивают инновационный бизнес здесь же, в новосибирском Академгородке, в котором находится вуз. Иностранные журналисты называют это место «Силиконовой тайгой», и приезжим остаётся только удивляться, как эффективно соединяются здесь некоторая сдержанная консервативность классического университета и смелость инновационных стартапов.

Михаил Петрович, как ректор вуза, расположенного именно в Сибири, видите ли Вы какую-то особую региональную специфику, которая свойственна именно вашему вузу и которой нет, возможно, у МГУ или СПбГУ?

Если говорить о специфике Сибири, то, заметьте, все реформы в России всегда заканчивались здесь (улыбается). Сибирь - это уникальное географическое пространство. С географической точки зрения университет расположен в центре страны, хотя вокруг - громадные малонаселённые территории. До любой точки Европы - примерно 7 часов непрерывного полёта. При этом университет находится в центре новосибирского Академгородка, а это научная столица России, без всяких оговорок. Здесь на площади полтора-два квадратных километра сосредоточено 35 научно-исследовательских институтов Сибирского отделения Российской Академии наук (СО РАН) с очень мощной интеллектуальной и материальной базой. И сам университет в своё время был организован Сибирским отделением, и уже в этом его уникальность. Нет такого университета в России, который бы дал столько исследователей для всей Российской академии наук.

Только в настоящее время из 35 институтов, которые расположены здесь в шаговой доступности (кстати, это тоже уникально), 22 возглавляют выпускники нашего вуза. И сейчас, на этапе «омоложения», переизбрания директоров, это число не будет уменьшаться. Это тоже важный штрих к портрету университета. Генеральный директор Технопарка новосибирского Академгородка - тоже выпускник мехмата, Дмитрий Верховод. Выпускники Новосибирского университета - это диаспора, которая раскидана по всем точкам Земного шара.

Университет был создан по принципам единства образования и науки. С самого начала здесь преподавали сотрудники исследовательских институтов. Это обучение через генерацию знаний: преподаватели всегда привносили в свои курсы нечто такое, что происходило на переднем крае науки. Примерно 80% наших преподавателей являются совместителями и работают в институтах. Это отличает нас даже от столичных вузов.

Ещё одна отличительная черта - воплощение идеи непрерывного образования. Мы ведём талантливых детей, начиная с физмат-школы (СУНЦ НГУ), проводим школьные олимпиады.

В своей программе, с которой Вы вступали на пост ректора, Вы говорили о том, что интеграция университета с РАН - то, над чем особенно надо работать. Вы в должности уже 3 года, что скажете, насколько это направление продвинулось?

Эта интеграция как была с самого начала, так и остаётся. Важно её не потерять на нынешних крутых виражах, которые происходят в стране: тут и реформы в области образования и науки, и реформа РАН. Вопрос про интеграцию стоял с первого заседания первого Учёного совета. 14 января 1960 года академик И.Н. Векуа сказал, что наш университет интегрирован в СО РАН де-факто, а де-юре надо эту связь усиливать. На сегодняшний день в рамках программы «Проект 5-100» мы создали много совместных лабораторий с институтами Сибирского отделения, а именно 73. Нужно делать так, чтобы это было выгодно и институтам, и университету.

Если говорить на языке образования, то Академгородок - это супер-университет, и по потенциалу он нисколько не уступает ведущим университетам России, если рассматривать это как научно-образовательный комплекс. И, чтобы потенциал реализовывался, у институтов должна быть мотивация интегрироваться с университетом. Мы хотели бы, чтобы университет стал интеграционной площадкой для институтов, как раньше такой площадкой было Сибирское отделение. Здесь институты могли бы делать совместные проекты.

Нам необходимо совместно с институтами организовывать сетевую аспирантуру, ведь большинство аспирантов институтов СО РАН - это выпускники НГУ. Университет должен входить в совместные советы по присуждению ученых степеней.

А так - мы интегрируемся, никаких «трещин» между университетом и институтами нет. Я сам выходец из академической среды, по-прежнему остаюсь по совместительству заведующим лабораторией. Все 10 ректоров университета имели академический бэкграунд, в кресле ректора оказывались люди, которые работали в науке.

На недавней встрече с Вами и Сергеем Белоусовым, председателем попечительского совета НГУ, затрагивался вопрос о том, должен ли НГУ позиционировать себя как элитарный вуз. Какое ваше мнение? Ведь такое позиционирование способно оттолкнуть хороших, но не самых выдающихся местных студентов, хотя и привлечь при этом большее количество студентов из других регионов или даже из-за границы. На кого, скажем так, больше ориентирован вуз?

Я считаю, что это миссия НГУ - готовить интеллектуальную элиту для науки, образования, высокотехнологичных предприятий, бизнеса. НГУ должен позиционировать себя и быть элитарным вузом, потому что иначе мы потеряем наши конкурентные преимущества.

Университет всегда готовил исследователей. Даже если мы сейчас делаем крен в сторону инженерии, то необходимо готовить инженеров-творцов, а не инженеров-исполнителей.

Позиционирование себя элитарным вузом ни в коей мере не должно оттолкнуть талантливых студентов, наоборот - это будет притягивать. Нельзя в угоду коньюктуры отступать от своей исторической миссии. Мы стараемся привлекать студентов из других регионов России и из-за рубежа. Несмотря на то, что ЕГЭ делает вуз доступнее для абитуриентов из других регионов при наличии соответствующих баллов, средний балл ЕГЭ у нас остаётся очень высокий. Это третье место среди российских классических университетов. Мы 15-е по среднему баллу ЕГЭ в общем списке и первые среди нестоличных вузов.

В Академгородке есть свой бизнес-инкубатор. Как Вы думаете, не нужно ли работу со стартапами выводить на какой-то новый уровень, например, начать преподавать в вузах курсы по разработке стартапов?

Что касается бизнес-инкубатора, то мы в основном работаем в Технопарке. В Технопарке более 80% резидентов и сотрудников - это выпускники НГУ. Если вы посмотрите летние и зимние школы Академпарка, то там более 50% участников - это наши выпускники.

Мы вносим большой вклад в стартапы, готовя людей, которые способны заниматься высокотехнологичным наукоёмким производством. Если говорить о движении в сторону инженерии, мы сейчас организуем несколько направлений инженерной подготовки: приборостроение, энергоэффективный катализ, биотехнологии.

Такой, не самый серьёзный, но, тем не менее, актуальный вопрос. Буквально пару недель назад появилась новость о том, что Калифорнийский университет в Беркли ввёл в программу своих летних семинаров шестинедельный курс по популярному сериалу «Игра престолов», в рамках которого разбирается этот сериал как культурный феномен. Из более давних примеров: там же в Беркли уже несколько лет как появился курс по компьютерной игре Starcraft, там изучают военную теорию и теорию игр. Как Вы относитесь к такому явлению? Нужно ли какие-то такие яркие культурные феномены интегрировать в образовательный процесс? Или же образование, особенно классическое университетское, должно быть от этого свободно?

Действительно, геймификация обучения активно используется в топовых западных университетах. Это своеобразный ответ на вызовы времени: в вузы приходит «цифровое поколение», которое можно мотивировать такого рода приёмами. Но они, безусловно, не являются альтернативой классическому университетскому образованию. Это, скорее, факультативная его составляющая.

Сейчас образование активно уходит в интернет. Феномен массовых открытых онлайн-курсов и иже с ними уже стал достаточно общим местом. И в России вузы тоже вынуждены считаться с этой тенденцией и вводить системы дистанционного обучения. А как с этим обстоят дела в НГУ?

Массовое онлайн обучение в НГУ развивается. В 2014 году разработаны три открытых электронных курса, предназначенные для размещения на аккредитованных Государственным институтом русского языка им. А.С. Пушкина платформах и обучения иностранных слушателей на русском языке: «Биология», «Практический курс русского языка: орфография, пунктуация и культура речи», «На пороге цивилизации: археология палеометалла Евразии». 14 сентября 2015 года на международной конференции по новым образовательным технологиям EdCrunch в Москве будет объявлено о выходе НГУ на международную площадку онлайн обучения. Интрига заключается в том, что сегодня мы не можем огласить название платформы и названия курсов. От редакции: На момент выхода интервью интрига была раскрыта. НГУ запускает два бесплатных курса - по генетике и основам вирусологии - на платорме Coursera. Курс по основам вирусологии ведёт известный учёный Сергей Нетёсов со своими коллегами. Именно в его лаборатории был расшифрован геном вируса Эбола. Запуск этих курсов означает для университета выход на глобальный рынок онлайн-образования. Новость об этом размещена на официальном сайте вуза.

Как Вы относитесь к тому, что студенты проходят курсы на онлайн-платформах, например, на Coursera? Не думаете ли Вы как-то учитывать полученные за такие курсы сертификаты в офлайн-обучении студентов?

Если Вы знаете, то в РФ создан некий аналог Coursera - «Российская национальная платформа открытого образования». Министерство образования и науки РФ рекомендует вузам перезачитывать результаты обучения, полученные при освоении онлайн-курсов, размещённых на этой платформе, например, в качестве факультативных дисциплин. Этот вопрос сейчас прорабатывается в нашем университете.

В 2014 году НГУ занял третье место среди российских вузов по среднему баллу ЕГЭ среди поступивших. Как Вы при этом относитесь к ЕГЭ - это эффективный способ проверить готовность абитуриентов учиться в вашем вузе? Или Вы скорее ориентированы на олимпиады и олимпиадников?

Конечно, ЕГЭ позволяет «на входе» определить готовность человека учиться у нас, но для нас предпочтительнее люди, которые поступают по олимпиадам. И таких, кстати, довольно много на естественно-научных факультетах. Они в основном идут на физфак и на ФЕН. В прошлом году мы отследили такую статистику: олимпиадники во время первых сессий по среднему баллу примерно на балл опережают тех, кто прошёл по ЕГЭ. Правда, это не очень характеризует, как дальше сложится их судьба. Но вообще олимпиадники учатся лучше. Умение решать нестандартные задачи - это очень важно. Все мы, старшее и среднее поколение, поступали через экзамены. На физфаке сдавали 5 экзаменов: физика письменно и устно, математика письменно и устно, сочинение. На таких экзаменах главным было умение решать нестандартные задачи. Задачи были распределены по уровням сложности. Можно было решить две из пяти и получить «тройку», а можно - одну, но сложную, и получить «четвёрку». Экзамены позволяли отбирать людей, которые умеют нестандартно мыслить.

Как Вы в принципе относитесь к различным рейтингам вузов? Как к неизбежному злу, которое надо учитывать в своей работе просто потому, что так сложилось, или же всё-таки как к какому-то объективному показателю, который отражает реальную картину?

В рейтингах надо участвовать. Это своего рода зеркало, в которое вузы должны смотреться. Единственное, что нужно требовать от рейтинга, - чтобы в нём были объективные критерии. Нам тяжело тягаться по репутации с вузами Москвы и Санкт-Петербурга, но есть объективные показатели. И, как бы нас ни оценивали, мы всегда оказываемся в десятке лидеров среди российских вузов.

Вузы в Сибири тоже различны. НГУ не похож на Томский государственный университет или другие ведущие сибирские ВУЗы. Новосибирский университет очень молодой, но, тем не менее, у него сформировались традиции, которые есть только здесь. Наш слоган - «Мы не сделаем вас умнее, мы научим вас думать» - соответствует духу университета.

От редакции: На днях опубликована русифицированная версия QS World University Rankings - Мирового рейтинга лучших университетов по версии британской консалтинговой компании Quacquarelli Symonds. НГУ занимает в нём 317-ю позицию. Это третье место среди российских вузов - впереди только МГУ и СПбГУ - и первое среди участников программы «Проект 5-100».

Говорят, в околоуниверситетских кругах есть определённые опасения, не закроет ли ректор, то есть Вы, гуманитарный факультет. С чем такие опасения связаны? И как быть, в таком случае, с сильной археологической школой, которая тоже делает НГУ имя? Есть ведь примеры успешного соседства гуманитарного и технического направления в университетах?

Это сложный для меня вопрос, но на самом деле ректор не собирается закрывать ни одно гуманитарное направление. Может быть, количество юридических лиц изменится. Идёт речь о том, чтобы объединить гуманитарные направления под неким «зонтиком». Но ни одно гуманитарное направление мы закрывать не собираемся. Факультет - это одно, а направления - это другое. Классический университет несет ещё и социо-культурную миссию, и мы просто не можем отказаться от неё.

Сергей Белоусов, когда его спросили, каким он видит некий идеальный вуз, перечислил иностранные языки, дизайн и психологию. А какие три вещи назвали бы Вы? В чём со списком Сергея Вы согласны?

Инженерное направление, он назвал дизайном, с этим я согласен. Следующее - это медицина, в целом науки о живом, и фундаментальные науки. Я бы добавил гуманитарные науки, без них классический университет невозможен.

Если бы Вам удались все те реформы, которые Вы задумали (уже реализуете или только держите в голове), то как бы выглядел НГУ? А его взаимодействие с СО РАН и институтами?

Знать бы, что я задумал (улыбается)! Многое из того, что задумали «отцы-основатели», уже реализовано. Мне трудно сказать, куда нас выведет кривая взаимодействия с институтами и к чему выведет реформа университета. Очень важно, чтобы то, что есть сейчас на территории Академгородка, представляло собой единый научно-образовательный комплекс. Чтобы у нас не было барьеров - материальных, интеллектуальных, финансовых. Необходимо, чтобы происходило омоложение кадрового состава, улучшалась научно-образовательная и социальная инфраструктура.

Главное - идти эволюционным путём. Революциями ситуацию не улучшить. Тут особая среда, особый мир, особый дух, и именно все лучшее здесь надо сохранить.

Ректора национального исследовательского университета Высшая школа экономики Ярослава Кузьминова нередко называют реальным автором реформ российского высшего образования. Вуз Кузьминова, в составе которого работает Институт образования, активно изучает эту сферу. Сам ректор регулярно выступает с разнообразными смелыми инициативами - например, недавно он предложил заставить победителей олимпиад сдавать при поступлении в университет ЕГЭ по профильному предмету. «Лента.ру» поговорила с ректором «Вышки» о том, какие изменения произошли в 2013 году в вузе и в отечественном высшем образовании в целом.

По мнению Кузьминова, главная цель высшего образования - подготовить человека, успешного в карьере. Начатые реформы к 2020 году - при удачной реализации - должны свести к минимуму сферу «псевдообразования», повысить финансирование учебного процесса, изменить структуру вузов (в частности, должны появиться вузы общего высшего образования для «неопределившихся» студентов), сократить число обязательных курсов, увеличить долю преподавателей-исследователей и перевести заочное образование в онлайн. Рассуждая в беседе с «Лентой.ру» об идущих и грядущих преобразованиях, Кузьминов заявил, что не считает себя «серым кардиналом» в российском образовании.

«Лента.ру»: В этом году вступил в силу новый закон об образовании. Что он изменил в жизни Высшей школы экономики?

Ярослав Кузьминов : Закон позволил иметь в составе вуза подразделения, реализующие программу общей (средней) школы. В «Вышке» появился лицей. Это профильные 10-11-е классы, в которых предпрофессиональные курсы читают ученые разных факультетов: школа для старшеклассников, где мы пытаемся создать предпрофильную подготовку. Новый стандарт старшей школы позволяет иметь до 10-12 часов «профиля» в неделю, это необычно много для довузовской подготовки. Зачем все это? Цель двоякая: со стороны государства и города - повысить качество старшей школы (преподаватели вуза в среднем сильнее и интереснее для школьников), а со стороны университета - создать ядро профессионально ориентированных студентов, которым интересна именно философия, именно психология, именно электроника. Я надеюсь, что в ближайшем будущем все приличные вузы будут создавать лицеи, тогда у нас будет гораздо лучшая старшая школа.

Вторая новелла - закон исключил обеспечение общежитиями из состава образовательных услуг. Последствия этой меры, по моему мнению, могут серьезно ограничить главный позитивный эффект ЕГЭ - возросшую образовательную мобильность студентов. Доля иногородних студентов в «Вышке» увеличилась почти до половины, и мы не хотим от этого отказываться. По крайней мере в этом году мы отказались от повышения платы за общежитие, и мы будем стремиться, чтобы для лучших студентов, за обучение которых платит государство, не было бы финансовых препятствий к обучению в Москве и Питере.

Третья - можно засчитывать «чужие» курсы и «чужие» дипломы. Будет облегчено наше взаимодействие с западными университетами.

Liberal Arts, «свободные искусства», - модель бакалавриата, в которой студент осуществляет свой выбор последовательно и при поступлении на первый курс не обязан выбирать узкую специализацию. Подробно о ней «Ленте.ру» Николай Гринцер, директор Школы актуальных гуманитарных исследований при Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС). Сейчас модель Liberal Arts реализуется в РАНХиГС и в Санкт-Петербургском государственном университете, планирует ее ввести и Московский педагогический государственный университет.

Как вы относитесь к идее бакалавриата по Liberal Arts?

С сочувствием. Liberal Arts - это то, что сейчас называется общее высшее образование, нормальное высшее образование для человека, который профессионально не определился. Оно, безусловно, нужно. Более того, я думаю, что для значительной части студентов сейчас нужно именно это. Но я сомневаюсь, что оно нужно в «Вышке» или в других исследовательских университетах. В чистом виде вводить у себя Liberal Arts мы не собираемся. Образно говоря, это будет слишком дорогое для государства «свободное образование». А вот модель свободного выбора трети или даже половины курсов - вводим. Но профессиональное ядро программы сохраняется.

Вы неоднократно говорили, что школа в России - более короткая по продолжительности, нежели в других странах. Соответственно, высшее образование должно как-то это восполнять.

Оно не только должно, оно и восполняет. У нас в стране две трети студентов учатся в основном первый-второй курс, пока идут общеразвивающие предметы, а не инструментальные. Потом устраиваются работать. Это и есть Liberal Arts, просто это Liberal Arts в одеждах пятилетнего производства инженера-технолога. Это на самом деле и смешно, и грустно. Нам надо все-таки чаще читать сказки, например, про голого короля.

Вас часто называют главным идеологом реформ, которые происходят в российском образовании. Насколько вообще лично вы и Высшая школа экономики в целом способны влиять на политику Минобрнауки, на то, что происходит в стране с образованием?

Я думаю, мы способны влиять так же, как и всякие активные люди. У нас некоторые товарищи так привыкли сидеть и ничего не делать (или «выживать», поругивая начальство), что отвыкли от нормальных проявлений активности и воспринимают их как карьеризм или роль серого кардинала. «Вышка» - пионер новых решений в образовании и коллективный исследователь образования и науки. Вот это реально наша роль, наши амбиции.

Мы ни за кем не стояли и не стоим, ни за [бывшим министром образования Владимиром] Филипповым, ни за [бывшим министром образования и науки Андреем] Фурсенко, ни за [министром образования и науки Дмитрием] Ливановым. Это самостоятельные политики и эксперты. У них есть свои идеи, они нередко близки с нашими, но и не только с нашими, кстати говоря. Но министры всегда слушают значительно более широкий круг мнений, чем мнение «Вышки». Я не готов нести ответственность ни за чужие лавры, ни за чужие ошибки.

Если у нас при этом возникает предложение, как скорректировать политику, мы чаще всего делаем его публично, а не в кулуарах. Мы используем разные площадки, Общественную палату или Ассоциацию ведущих вузов, например.

Я в последние годы стараюсь наши инициативы, если это серьезные, крупные инициативы, сначала заявлять публично, а уже потом обсуждать с начальниками. Мне кажется, что наша образовательная жизнь вполне дозрела для того, чтобы ее «драйвером» была образованная часть населения. Это далеко не так в целом ряде других отраслей (например, в здравоохранении), но в образовании это так, и это наше огромное преимущество.

А в чем, по-вашему, конечная цель высшего образования?

Высшее образование должно обеспечивать успешную карьеру человека. Есть такое понятие - человеческий капитал. Это оценка капитализированного дохода человека, то есть сколько ты будешь зарабатывать. И высшее образование как раз связано с понятиями карьеры и человеческого капитала.

Насколько сейчас высшее образование способствует карьере?

Оно способствует карьере, без всякого сомнения. В городской экономике ты обязан иметь высшее образование, иначе у тебя не будет никакой карьеры. Исключения можно буквально по пальцам пересчитать.

К чему должны привести реформы (если все получится)? Ради чего работают реформаторы?

Реформа высшего образования при удачном воплощении могла бы принести к 2020 году несколько важных результатов. Первый - высшее образование получают все, кто хочет и способен учиться, потому что сейчас высшее образование получают все, кто хочет получить бумажку. Второй - базовое бюджетное обеспечение в расчете на студента должно быть увеличено раза в два. Где-то минимум до 160-200 тысяч рублей в год, с учетом инфляции (это, кстати, достаточно реалистичное предположение, учитывая демографию и указ о повышении зарплат преподавателей). На такие деньги уже можно нормально учить.

Третье, вытекающее из второго, - сфера псевдообразования должна сжаться до минимума. Оно должно уйти с уровня целых институтов на уровень отдельных случаев, когда плохой преподаватель и плохой студент находят друг друга. Такое в любой стране есть, но это не система. Четвертое - выделится группа университетов, которые будут конкурентоспособны на мировом уровне. Их должно быть примерно 50 - это минимум для такой большой страны, как Россия. И они должны охватывать почти все отрасли знаний. Сегодня в составе отобранных «для вхождения в рейтинги» университетов - ни одного медицинского, ни одного аграрного, ни одного транспортного.

Пятое - должна быть новая структура вузов, предполагающая в том числе вузы общего высшего образования, которые в значительной степени финансируются за счет тех, кто учится. Они есть и сейчас, но они должны перестать мимикрировать. Должны появиться - как в других странах - «университеты прикладных наук», готовящие людей культурных, с высокой самооценкой - для работы руками, для работы квалифицированными исполнителями. Вузы прикладного бакалавриата. И должны быть классические и технические университеты, которые не всегда являются исследовательскими «в целом» (например, в регионах, где недостаточно финансирования), но где происходит какая-то движуха, где появляются новые идеи, возникают молодые команды. Часть уезжает, часть там карьеру делает. Такой подлесок.

Следующее, - шестое, да? - должна быть новая структура образовательных программ, соответствующая мировой. У нас сегодня перегруженные учебные планы - 25-28 аудиторных часов в неделю, шесть-восемь предметов одновременно. Студенты могут освоить это чисто формально, зато времени для самостоятельной работы, для глубокого изучения ключевых вещей не хватает.

Затем - преподаватель должен быть исследователем. Это самое сложное. Я даже аккуратно скажу: хотя бы половина преподавателей вузов к 2020 году должна стать исследователями. Сейчас меньше 20 процентов ведут исследования. А преподаватель должен быть включен в глобальное сообщество, владеть языками - и зарабатывать как менеджер.

И наконец, это массовое распространение онлайн-курсов. Я думаю, что к 2020 году в России половина всех курсов будут MOOC (массовые открытые онлайн-курсы, Massive Open Online Courses). Они должны вытеснить старые конспекты, и это должно полностью заместить, в идеале, нынешнее заочное образование. У нас в России половина студентов - заочники.

Высшая школа экономики стала одним из первых российских вузов, свои курсы на Coursera - крупнейшей (изначально американской) платформе для MOOC. В поддержку онлайн-образования в последнее время высказываются в том числе представители Министерства образования и науки: в октябре замглавы ведомства Александр Климов , что как минимум 20 процентов курсов в вузах должны перейти в онлайн.

Как очное образование должно соотноситься с онлайн-курсами?

Они должны вытеснить от трети до половины общих курсов, которые читаются в университетах, даже в хороших. «Вышка» будет ежегодно обновлять список открытых курсов западных университетов, которые, если ты их сдал, засчитываются как курс, прослушанный у нас. Года через два-три будет следующий этап эволюции, когда университеты поймут, что это вообще колоссальный ресурсный источник: объявляешь, что у тебя есть матанализ или линейная алгебра, экономическая теория и философия, и указываешь онлайн-курсы, которые нужно одолеть, подкрепляешь их обобщающими семинарами с обсуждением квалификационных работ, индивидуальными консультациями. Тогда ты можешь уволить часть тех преподавателей, которые научно непроизводительны, и сэкономить бюджет - инвестировать его в исследования, в привлечение действительно крупных ученых. Это перенесет фокус университета на научную работу и на работу со старшекурсниками.

На самом деле эффект, очень похожий на то, что было в момент появления печатной книги. Раньше образованные люди чем занимались? Они все сидели переписывали. А тут, поскольку вместо длинного ряда монахов-писцов появился один ремесленник с типографской машиной, то бывшие монахи-писцы начали что-то новое сочинять, началась церковная революция, как вы знаете, и вообще, Возрождение началось.

А какое место в образовании должны занимать открытые лекции?

Это место не в образовании, а в культуре, я считаю. В культуре мы расширяем свой кругозор, не ставим перед собой необходимости изменяться. В культуре вы можете расслабиться, в образовании вы должны сосредотачиваться. И эти открытые городу лекции, которые проводит «Вышка», - это попытка науки въехать в мозги наших с вами сограждан через дверцу, которую они приоткрывали совершенно не для этого. Такое образование как часть культурного потребления.

В этом году мониторинг эффективности вузов был изменен и дополнен. В частности, добавился критерий трудоустройства. Но вы неоднократно говорили, что важнее всего измерять зарплату выпускников. Почему?

Потому что это объективный показатель того, что делает вуз. У нас нет измерения качества выпускников, их человеческого капитала. Мы договорились с Федеральной налоговой службой о пилотном проекте по нескольким десяткам вузов, а через год, может быть, сделаем общенациональную систему измерения.

Мы - это Высшая школа экономики?

Нет, там несколько участников: «Вышка», РАНХиГС, Союз ректоров и другие - все разом заинтересовались этим делом и объединили свои усилия. Я договорился с [главой ФНС Михаилом] Мишустиным. Мы им передаем данные по выпускникам, по каждой специальности каждого вуза - у них всех же есть ИНН. В ФНС ищут их, обрабатывают и в обезличенном виде передают данные для анализа в Рособрнадзор или Минобрнауки.

В свое время вы говорили о некоем условном вузовском ЕГЭ. Что произошло с этой идеей?

Она сейчас впрямую не реализуется. Я могу догадаться, почему. Дело в том, что у нас доля выпускников, которые не знают даже основ своих наук, еще слишком высока. И как только дело доходит до реализации - люди боятся политической ответственности. Если мы проведем ЕГЭ для выпускников экономических факультетов и увидим, что они не владеют основами статистики, не владеют эконометрикой - в лучшем случае, они знают начало бухгалтерского учета и начальный курс экономической теории («на картинках»)? А если их будет 90 процентов? А если будет пусть даже 60 процентов? Это политическая проблема, государство не готово с ней сталкиваться.

По всей видимости, будет более мягкий путь - добровольная аккредитация образовательных программ, которая будет включать измерение остаточных знаний выпускников. Ее будут проводить профильные ассоциации ведущих вузов.

Аккредитация в том виде, в каком она существует сейчас? Или дополнительная?

Дополнительная, конечно. Я думаю, что сначала она будет совершенно добровольная. Потом она тоже будет совершенно добровольная, но министерство, например, объявит, что без этого бюджетных мест не дадут. А потом аккредитацию не дадут без этого. Смысл в том, чтобы сделать это постепенно. Это можно сделать лет за семь, а потом вводить ЕГЭ для выпускников. Поэтому получается вот такое постепенное, усиливающееся давление. Большинство граждан не должно почувствовать, что на них рухнуло небо.

Другая важнейшая тема 2013 года - международные рейтинги вузов. Собственно, Высшая школа экономики получила грант как раз на повышение конкурентоспособности. Насколько объективно эти рейтинги могут оценивать качество образования в вузе?

Я бы сказал, что качество образования прямого отношения к глобальным рейтингам не имеет. Шанхайский рейтинг жесткий, там проверяемые показатели (например, нобелевские лауреаты, которые окончили твой вуз). Timеs - более мягкий рейтинг, там есть оценки, а не факты. QS - еще более мягкий, он включает в себя оценки востребованности выпускников, признание этого вуза в сообществе. Но какого рода у них есть негативные стороны? Дело в том, что это во многом рейтинг мнений (рейтинг известности). С одной стороны, это, наверно, возможно. А с другой стороны - это мнение участников англоязычного образовательного сообщества.

Нет речи о каком-то заговоре. Мы в этом сообществе будем отставать просто потому, что в России гораздо меньшая доля хороших ученых вовлечена в глобальное сообщество, печатает результаты в англоязычных журналах. Можно к этому относиться как к несправедливости. А можно к этому относиться как к задаче, которую мы должны решить. Я предпочитаю второй вариант: совершенно очевидно, что включенность в глобальное сообщество есть плюс, а не минус. Профанация может быть везде, нельзя абсолютизировать рейтинги, но они полезны. И неприятные для нас рейтинги нам вдвойне полезны.

В чем же тогда их главная польза? В стимулировании вузов?

В стимулировании, в насильственной глобализации.

Как вам сказать? Мы этим давно занимаемся. До всяких рейтингов. Поэтому мы в рейтинги попали. Мы в 1990-е годы формировались на основе синтеза европейской и советской академической традиции, поэтому изначально «Вышка» чувствовала себя частью не только российского, но и глобального сообщества. А вузу, который целиком вышел из советской шинели, довольно сложно перестроиться. И если не требовать глобализации, как Петр резал бороды и выворачивал кафтаны, то будут воспроизводиться и плохие черты отечественной системы. Во-первых, это провинциализм, когда люди не читают ничего на нерусском языке или не читают ничего, кроме статей, где на них конкретно ссылаются. По большому счету, это псевдонаука, хотя люди об этом могут искренне не догадываться. Во-вторых, это инбридинг - когда вузы в основном нанимают собственных выпускников. В-третьих, чрезмерная специализация, ограничивающая кругозор и профессиональную мобильность. В-четвертых, отсутствие выбора, «колея» предписанных сверху предметов - в итоге закончившие вуз люди тоже не умеют выбирать.

А опасности глобализации есть? Будут утрачены хорошие стороны отечественной традиции, если таковые есть?

Есть. Я считаю, что хорошая сторона отечественной традиции - неприятная, но полезная - это очень жесткая система обучения. Вот когда сюда приезжают западные коллеги, они все ахают знаете над чем? «Какой же у вас дикий дропаут [число отчисленных студентов]! Так же нельзя жить! Это же негуманно!»

При этом из гуманитарных вузов, даже с гуманитарных факультетов МГУ, вылететь почти невозможно. В том числе потому, что финансируется каждый студент. Вузу невыгодно выгонять студентов.

Ливанов пытается изменить эту ситуацию. Он пытается сейчас оторвать финансирование вуза от количества студентов: ты получил деньги, и тебе будет достаточно этих денег на год, два. Тебе не будут их срезать. Пока в это дело не поверили. И, наверное, правильно, что не поверили. Мало ли что министр там говорит. Есть его финансисты, которые действуют по-другому, но я думаю, что если он будет достаточно настойчив, то это будет хорошим сигналом в системе.

Мы говорили о хороших сторонах отечественного образования, которые могут быть утрачены с глобализацией...

Первое я вам назвал. Второе - фундаментальность. Мы даем больше курсов, которые показывают детали. Западная, англо-саксонская традиция очень инструментальна. Она исключает вещи, которые непосредственно не нужны. А вот в российской традиции есть большой объем необязательного знания, назовем его так. Это то, что тоже формирует бесплодного российского интеллигента. А я к нему отношусь трепетно. Хочу, чтобы он сохранился.

Выходит, англо-саксонская традиция как раз лучше соответствует тому, чтобы готовить человека, успешного в карьере?

Да, вы правы. Но просто он скучный, и девушки его не будут любить.

Как зарабатывает «Вышка»?

У нас есть три основных сектора. Платные студенты, дополнительное образование, прикладные НИОКРы и экспертно-аналитическая работа. Почти нет вузов, которые настолько гармонично были бы представлены на всех трех рынках, как «Вышка». РАНХиГС, наверное. Я хорошо понимаю, что это не ответ для технарей или классиков.

А как вообще должно быть устроено финансирование вуза?

Должно быть так, как сейчас у нас. Процентов 40 денег - зарабатываем сами. Это максимум того, что вуз должен зарабатывать. У нас сейчас плохие перспективы заработка на всех трех рынках, которые я перечислил. Причем не только для «Вышки», но и для всех вузов. Первое - это платные студенты: у нас демография сжимается, а количество бюджетных мест остается, этот рынок почти исчерпан. Прикладные НИОКРы у нас монопольно финансируются или государством, или госмонополиями - из-под палки. Спрос со стороны частного сектора почти равен нулю. И дополнительное образование - тоже плохой рынок. У нас одна из самых больших долей обучающихся на основных программах высшего образования в мире. И у нас одна из самых маленьких долей обучающихся на дополнительных программах. Причина та же самая - экономический застой, отсутствие серьезной конкуренции на рынке продукции и на рынке труда. Конкуренция - это основной двигатель инноваций. Просто так, за здорово живешь, меняться никто не хочет.

Как вы относитесь к инициативе Путина учитывать при поступлении еще и итоговое сочинение в дополнение к ЕГЭ?

Я считаю, что эта инициатива скорее хорошая, чем плохая. Мы до этого предлагали несколько иной вариант. Общественная палата предлагала заменить ЕГЭ по русскому сочинением по литературе или по истории на выбор человека. Да, возвращается субъективность экзамена. Но главное, чтобы эта субъективность не носила направленного характера, чтобы это не была субъективность в чью-то пользу, как часто бывает и в школе, и в вузе.

Вы выступали с инициативой, уже поддержанной Минобрнауки, чтобы победители олимпиад сдавали ЕГЭ по профильному предмету. Как вы относитесь к сложившейся системе олимпиад?

Это очень важное дополнение к ЕГЭ. Мы были среди тех, кто предложил систему олимпиад, и мы исключительно позитивно относимся к ним. А инициатива моя состояла в том, что мы, организаторы олимпиад, должны дать некоторый сигнал обществу, что мы понимаем сомнения людей в том, что в олимпиадном движении нет прорех, что там нет субъективности, что там нет помощи своему человеку. Это вот такая элементарная предохранительная мера.

Олимпиада - одна из возможностей работать с одаренными детьми. Как, по-вашему, должна быть организована работа с талантливыми детьми еще на уровне школы?

Современная школа не рассчитана на работу с талантливыми детьми. Она слишком ориентирована на универсальную программу. Мне кажется, что если мы будем развивать лицеи при ведущих университетах, это и будет системная работа с талантливыми детьми. Вторая часть работы с талантливыми детьми - лидерские и авторские школы, хотя они далеко не всегда фокусированы на этом.

Мне кажется, у нас в стране, в принципе, неплохая система работы с талантливыми детьми. Но у нас плохие гарантии того, что талантливый человек из неприспособленной семьи будет иметь возможность для реализации своего таланта: у проклятых капиталистов давно уже устроено так, что любые элитные платные заведения обязательно имеют 15-20 процентов бесплатных мест для латиноамериканцев, для иммигрантов, для детей с низким уровнем образования родителей. Вот нам надо научиться это делать.

А как бороться с фальсификациями ЕГЭ?

Если говорить о фальсификации ЕГЭ, надо просто вводить более нормальную систему защиты заданий, систему уголовной ответственности за мошенничество, формировать соответствующую судебную практику. Мы потеряли год при прежнем руководстве Рособрнадзора.

Фото: Александр Кряжев / РИА Новости

Вы же упоминали еще и создание открытой базы данных результатов ЕГЭ.

Мы рассчитываем, что такая база будет создана в ближайшее время. Надо внести изменения в законодательство. Есть положение о защите персональных данных, и сегодня есть абсурдная ситуация, когда человек может видеть количество людей с равными ему баллами на сайте вуза, куда он поступает, но он не может видеть, сколько вообще в России людей с такого рода баллами и куда они отнесли документы. Вот это, мне кажется, должно быть полностью прозрачно для всех. К персоне это не имеет никакого отношения, потому что в базе может не быть фамилии, а может быть идентификационный номер.

То есть, условно говоря, будет создана база, с помощью которой будет видно, сколько людей получили 100 баллов по истории?

Да, потому что пока абитуриент ориентируется не на конкурс, а на проходной балл, ты можешь вычислить по прошлому году - куда тебе имеет смысл поступать. В этом году на четыре балла был выше средний балл, чем год назад, и масса людей в итоге промахнулись и не своей волей оказалась на платных отделениях. Надо открывать базу данных результатов еще до поступления, тогда абитуриентам будет легче понять, в какие вузы отдавать свои документы. Я не знаю того, кто против этого решения. Просто все боятся: вот есть закон [о защите персональных данных], как же мы этот закон будем сейчас преодолевать?

Высшая школа экономики все больше и больше разрастается. Появляются новые факультеты, новые институты. Как удается следить за качеством учебного заведения?

У нас есть несколько инструментов. Во-первых, новые факультеты формируются людьми, встроенными в международное академическое сообщество и предлагающими новые программы. Второе - мы делаем регулярный аудит, формируем международные команды экспертов из ведущих университетов мира, которые приезжают оценивать качество нашего образования, качество научной работы. Третье - у нас есть, наверное, самая развитая в России система опроса студентов. У нас есть внутреннее социологическое агентство, которое регулярно опрашивает студентов о любых деталях. И у нас есть выборы лучшего преподавателя. Мы смотрим, как распределяются голоса студентов. Если на каком-то факультете отмечаются только преподаватель английского языка и философии, то есть своих не отмечают, это тоже некоторая лакмусовая бумажка.

Один важный инструмент мы сейчас только будем формировать. Это система обратной связи от работодателей и выпускников. Мы сейчас будем проводить регулярные семинары, исследования по каждому факультету, по каждому направлению - каких компетенций не хватает студентам и выпускникам. Как надо изменить образовательную программу, какие претензии к нашим выпускникам, что мешает их карьере со стороны тех, кто эту карьеру определяет

Изменится ли что-нибудь в жизни «Вышки», когда в апреле должность ректора перестанет быть выборной и станет назначаемой? Я так понимаю, по закону это касается всех вузов, которые подчиняются правительству.

Нет, это касается тех вузов, которые выиграли в конкурсе [на повышение конкурентоспособности] «5-100». Условия участия - это назначение ректора, международный консультативный комитет и переход в автономку. Из вузов правительства в состав таких вузов вошла только «Вышка». Поскольку мы уже автономное учреждение, наши изменения ограничились назначением ректора.

Так повлияет ли это как-то на жизнь вуза?

Думаю, что нет. «Вышка» - это огромная интеллектуальная корпорация, пять тысяч ученых, старых и молодых, ее жизнь уже давно не зависит от какого-то одного человека. Мы хорошо научились самоуправлению на уровне факультетов, институтов.

Ректор МГУ академик В.А.Садовничий
Интервью корреспонденту журнала "Итоги"

Мы - круче!

"Зарубежные эксперты называют МГУ лидером среди университетов мира по уровню фундаментального образования. Практически всем нашим перспективным старшекурсникам еще в процессе учебы делается из-за рубежа конкретное предложение о работе", - говорит ректор МГУ Виктор Садовничий.

До 250-летнего юбилея МГУ остается три года. К этой дате ректор университета Виктор Садовничий мечтает построить библиотеку на восемь миллионов томов и закупить новое оборудование для научных экспериментов

Студентом можешь ты не быть, но ощутить отмечаемый 25 января Татьянин день как свой праздник обязан. Так считает академик Российской академии наук, президент Союза ректоров России, ректор Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова Виктор Садовничий, который и в праздник не забывает о проблемах образования в России.

- Татьянин день пройдет, Виктор Антонович, и что останется от него назавтра, кроме воспоминания о вкусе вашей фирменной медовухи?

Да, медовуха у нас особенная, мы варим ее из натурального меда, который передает нам с личной пасеки Юрий Лужков... А что останется? Праздник - повод оглянуться, оценить сделанное, наметить новые планы. На торжество мы приглашаем академиков, работающих и преподающих в МГУ. Таких набирается 250 человек, четверть списочного состава РАН. Собравшись вместе, ученые мужи не столько здравицами обмениваются, сколько говорят о проблемах науки, образования. 25 января мы вручаем ежегодные Ломоносовские и Шуваловские премии, называем имена ста молодых ученых, которые в течение года будут ежемесячно получать по пять тысяч рублей стипендии при условии, что останутся работать в России.

- Остаются?

Стипендии мы учредили два года назад, форма оказалась эффективной. Хотя, конечно, утечка мозгов из страны продолжается. У меня нет точной статистики, но, полагаю, процентов 15 тех выпускников, кого мы хотели бы оставить у себя, уезжает на Запад. Кто-то на год, а кто-то навсегда. Часто эмигрируют самые талантливые. Это печально.

- Значит, Татьянин день встречаете со слезами на глазах?

Верно, радоваться тут нечему, ведь, говоря о 15 процентах, я называю некую усредненную цифру по МГУ, среди выпускников ведущих факультетов - механико-математического, физического, химического, биологического и ряда других - число отъезжающих еще выше. Практически всем перспективным старшекурсникам в процессе учебы делается конкретное предложение из-за рубежа. Остальные сами находят себе там работу - достаточно лишь заглянуть в Интернет.

- И что делать? Опять железным занавесом отгораживаться от мира?

Это не поможет. И увещевания тоже не спасут. Я много раз пытался объяснять ребятам, что на Западе их не ждет райская жизнь, что там нужны их молодые мозги, силы, идеи: выжмут, как лимон, и выбросят. Все равно едут! Америка сейчас открыла двери еще для 300 тысяч эмигрантов, ей нужны математики, программисты, физики. Недавно мне попал в руки подготовленный специально созданной комиссией доклад президенту Бушу о реформе образования в США с весьма красноречивым названием "Пока еще не слишком поздно". Вывод делается один: будущее Штатов зависит от качества математического и естественно-научного образования. И квота в 300 тысяч "грин карт" вполне вписывается в предлагаемую схему: мол, пока вырастим собственные кадры, можно позаимствовать готовых специалистов у соседей по планете. В США поняли: нужен резкий прорыв, иначе есть шанс отстать.

- Америка поняла это, а мы?




- Мы продолжаем пустопорожние дебаты, доказывая, что высшее образование можно получить и за четыре года, и за три. В России сегодня насчитывается 3200 вузов и их филиалов, из которых около трех тысяч - подавляющее большинство! - как раз и дают так называемое легкое образование. Многие упорно не хотят понять: нельзя в XXI веке называть себя образованным человеком, если ты не в силах разобраться в индексе Доу - Джонса или работать на компьютере...

Кстати, американцы затевают вторую реформу образования. Первую спровоцировал наш спутник, опередивший штатовский в соревновании за выход на околоземную орбиту. Тогда они тоже сделали акцент в сторону усиления фундаментальных наук. Вот и теперь планируется выделить сфере образования миллиарды долларов. Грядет переквалификация школьных учителей, написание новых учебных программ. Колоссальная работа!

- А вы говорите пять тысяч рублей в месяц...

Для нас и это - событие. Все лучше, чем полторы тысячи, которые зарабатывает молодой специалист после окончания МГУ. К слову, пять тысяч рублей - это больше, чем получает академик РАН. И у ректора зарплата менее ста долларов. Если точнее - 2791 рубль 40 копеек. Без академической стипендии и научных грантов, наверное, не выжил бы.

- Разве платную систему обучения в вузах ввели не для того, чтобы преподаватели получали больше?

Это далеко не главная цель. Университет - сложнейшее хозяйство, и мы вынуждены самостоятельно зарабатывать, чтобы в том числе оплачивать коммунальные счета и поддерживать материальную базу. Вы представляете, сколько стоят так называемые тяжелые приборы для проведения исследований в фундаментальных областях науки? От миллиона долларов и выше. От миллиона! Нам такие деньги никто за красивые глаза не дарит. Но, кстати, это распространенное заблуждение, будто в МГУ много контрактников. На первый курс мы бесплатно принимаем 4000 абитуриентов. Плюс около 500 берем на контрактной основе - около десяти процентов от общего числа поступивших. И пропорция эта сохраняется на всех факультетах, кроме юридического, где контрактная форма применяется только для получения второго образования.

- И сколько надо заплатить, чтобы тебя взяли в контрактники?

От полутора до трех с половиной тысяч долларов в год. Сумма зависит от факультета. Но учтите: контрактная форма предлагается только сдававшим вступительные экзамены на общих основаниях и недобравшим нескольких баллов. К контрактным студентам мы предъявляем те же требования, что и к бюджетным.

- Выгнать можете?

Запросто! Если не успевает, отчисляем без колебаний. Как говорится, деньги деньгами, но честь МГУ дороже.

- Так-то оно так, но, согласитесь, Виктор Антонович, престиж российского образования в последние годы катастрофически упал .

Да, мы многое подрастеряли, но, убежден, худшее позади. Ситуация выравнивается. Если в обществе сохранится стабильность, вернемся на утраченные позиции. Да и сейчас все не так трагично. Я объехал весь мир, бывал в большинстве ведущих университетов и могу твердо сказать: по фундаментальному образованию у МГУ по-прежнему нет конкурентов. И это не бахвальство.

- Мы "делаем" все их гарварды с кембриджами и оксфордами?

Мы круче! Абсолютно точно!

- Можете документально подтвердить это? Скажем, ссылкой на международные рейтинги?

Так я на них и ссылаюсь! По результатам независимых исследований американского института Гурмана, МГУ лидирует среди университетов мира по уровню фундаментального образования. Есть и субъективные оценки. Мировая величина, один из крупнейших математиков современности, лет двадцать назад эмигрировавший вместе с семьей из СССР в США и занимающийся ныне в Америке вопросами организации университетского образования, в прошлом году обратился ко мне с просьбой проследить за поступлением его внука на мехмат МГУ. Я не удержался, спросил: "Почему вы отрываете мальчика от семьи, отправляете из Америки в Москву?" Ответ был лаконичен: "Здесь школа лучше". Парень способный, он учится на первом курсе.

- Не пойму, как нам удается планку держать? Помню, был в Беркли, так там нобелевских лауреатов больше, чем в Советском Союзе и независимой России вместе взятых.

Я знаю Беркли. Верно, университет сильный, но количество нобелевских лауреатов - еще не все. Не хочется углубляться в данную тему, скажу лишь, что роль сыграл и железный занавес, когда наших ученых в упор не видели, и многое другое. В конце концов премию надо уметь получать. Американцы это искусство освоили, мы - нет. Впрочем, повторяю, речь об ином. И с Беркли я готов разговаривать о фундаментальном образовании. Уверен, мы не уступаем. Проигрываем в другом: в оснащении естественно-научного образования, в оборудовании и приборах, в материалах для опытов, в результатах экспериментов, в линиях связи. А главное - в деньгах, в инвестициях. Мы часто варимся в собственном соку, изобретаем велосипед, а американцев идеями питает весь мир.

- Значит, все же капитуляция?

Ни в коем случае! Русские не сдаются. Приведу еще одну цифру: из ста приоритетов в фундаментальных направлениях, выделенных научным миром, семнадцать остаются за Россией. На нашей стороне - традиции, школа. И по количеству одаренной молодежи мы по-прежнему можем дать фору. Другое дело, что самородки надо искать, выращивать. Истинные способности человека, его талант в начале жизненного пути нередко оказываются скрыты. Ко мне постоянно обращаются за советами родители абитуриентов, молодые люди. Просят помочь в выборе профессии. Стараюсь воздержаться от подсказок. Как можно советовать со стороны, если человек сам не определился, к чему лежит его душа?

При МГУ есть школа-интернат N 18, созданная более четверти века назад Андреем Николаевичем Колмогоровым. Все расходы по обучению, питанию, проживанию иногородних ребят в Москве берет на себя университет. Наши профессоры читают старшеклассникам лекции, преподаватели регулярно ездят по стране, ищут юные дарования. И я, будучи молодым доцентом, десятки раз отправлялся в такие командировки. Но найти талант, самородок - это не все. Нужно три-четыре года общения с человеком, чтобы понять, к чему у него способности. Порой отбираешь паренька как подающего надежды математика, а через пару лет у него прорезается тяга к химии или физике. Тут не угадаешь.

- Похоже, Виктор Антонович, самое время поговорить о роли логарифма в судьбе отдельного человека.

Вы на мой случай намекаете? Увы, в детстве я был лишен возможности ходить в математические кружки или тем более поступить в интернат при МГУ. Я рос в маленьком селе в Харьковской области, и, хотя учителя старались дать нам максимум того, что знали сами, уровень моей подготовки был не сравним со столичным. Например, я почти не учил химию - у нас не было преподавателя. И в математике о каких-то разделах я попросту не знал. Скажем, только приехав поступать в МГУ, от ребят в общежитии услышал о существовании логарифма...

- И именно этот вопрос по закону подлости попался вам на экзамене?

Разумеется. Я сказал правду: "Ответить не могу". Экзаменатор развел руками: о чем, мол, говорить с абитуриентом мехмата, который впервые слышит о логарифме? Потом преподаватель, видимо, сжалился над провинциалом и спросил, знаю ли я, что это обратная функция показательной. А показательную я учил в школе, поэтому самостоятельно вывел и логарифмическую функцию. За экзамен мне поставили пятерку, приняли на факультет. Так и пошло: с отличием окончил мехмат, поступил в аспирантуру, раньше срока защитил кандидатскую, написал докторскую, стал профессором, заместителем декана по науке, проректором...

- Я верно понимаю, что у вас в трудовой книжке всего одна запись?

Да. МГУ имени Ломоносова. Как пришел сюда абитуриентом в 1958 году, так больше и не уходил. Даже по совместительству никогда нигде не работал.

- Слышал, вы и жену среди однокурсниц нашли?

Более того, мы сидели за одной партой! Ада Петровна тоже математик, и дети пошли по нашим стопам - все трое. Даже наши зять и невестка - тоже профессиональные математики из МГУ!

- Вы ведь и живете здесь же, в высотке на Воробьевых горах?

Уже лет двадцать.

- А квартира престижная?

По нынешним меркам - нет. Без балкона, с семиметровой кухней и маленькой прихожей... Вся престижность в месте, все-таки в МГУ живешь. Кстати, о квартирах. Несколько лет назад возникла тема их приватизации. Я выступил резко против, чем нажил немало врагов. Были даже обращения жильцов в суд. Мне удалось доказать, что эти квартиры нельзя приватизировать, поскольку МГУ - единый комплекс. Здесь ничего не продается и не покупается. Хотите обменять жилплощадь - пожалуйста, но и это с согласия ректора. Правда, не могу сказать, что моя собственная семья благодарна мне за подобное решение...

Я на бытовые неудобства внимания не обращаю, привык, мне здесь нравится. Дома у нас всегда полно людей - студентов, аспирантов, преподавателей. Люблю принимать гостей, угощать их, дарить подарки. 25 января будет хороший повод и принять, и угостить, и подарить...

"По количеству одаренной молодежи мы по-прежнему можем дать фору Западу", - убежден Виктор Садовничий. В кабинете ректора МГУ студенты чувствуют себя вполне комфортно

Записал Андрей Ванденко
Фото Александра Иванишина

Здравствуйте. Я - Кропачев Николай Михайлович, ректор Санкт-Петербургского государственного университета - первого университета России.

О корееведении в СПбГУ

В нашем университете впервые в Европе появилось преподавание корейского языка, это произошло 120 лет назад. Исследования в области корееведения развивались постоянно. Почему же кафедра была создана совсем недавно? Интересные цифры. На сегодняшний день по программам бакалавриата и магистратуры обучается свыше 800 студентов по тематике, связанной с Кореей. Это магистратура и бакалавриат. 800 студентов - это большая цифра, которая говорит о большом интересе.

С открытием образовательных программ в области юриспруденции, экономики, туризма с корейским компонентом растет количество студентов: ребята, которые поступают на эти программы, уверены в трудоустройстве. Они понимают, что знание Кореи, корейской культуры, литературы и искусства позволит им хорошо трудоустроиться и успешно жить.

О памятнике Пак Кённи в СПбГУ

Я хотел бы напомнить, что несколько лет назад в Сеуле был открыт памятник великому русскому поэту Александру Пушкину. Мы сразу же договорились с нашими корейскими друзьями, что мы, конечно же, установим и в России памятник выдающемуся деятелю культуры Кореи (Министры культуры России и Республики Корея открыли в СПбГУ памятник Пак Кённи).

Думаю, что Пак Кённи - тот человек, чье творчество объединяет пока разделенную на две части, но все же единую Корею. Это человек, который в своем творчестве отражает те исторические события, те проблемы, с которыми сталкивается корейский народ, независимо от того, на какой части территории Кореи он сейчас живет.

Как только вышел перевод первого тома великого собрания «Земля» на русском языке, количество людей, знающих и понимающих творчество Пак Кённи, еще больше увеличилось.

О присвоении звания «почетный гражданин Сеула»

Моя дочка шутит: «Папа, а передается ли это звание по наследству? Могу ли я стать почетным гражданином Сеула?» Я ей говорю: «Нет, но у тебя есть все основания, чтобы самой заслужить это почетное звание». Она прекрасно учится, и я ей горжусь.

Об отношениях России и Республики Корея

Долгое время корейские исследования ограничивались изучением языка и культуры Кореи. Но пока не очень движутся экономические проекты. Что этому мешает? Мне кажется, что этому мешает отсутствие необходимого количества людей - специалистов в области экономики, туризма, права, менеджмента Кореи. Мы пытаемся в нашем университете решить эту задачу настолько, насколько мы можем, и подготовить специалистов по всем этим направлениям, знающих, повторюсь, экономику, право, менеджмент Кореи и корейский язык.

В этом году исполнилось всего два года с момента образования Псковского государственного университета. Но назвать университет молодым нельзя - вуз имеет огромный багаж традиций учреждений, которые вошли в его состав.

О том, как развивается университет, какими успехами он гордится, а также о тенденциях в высшем профессиональном образовании и его задачах на сегодня рассказал ректор ПсковГУ Юрий Демьяненко в эфире радиостанции «Эхо Москвы».

Юрий Анатольевич, каковы особенности системы высшего профессионального образования сегодня? На какие «вызовы» необходимо отвечать вузам?

Особенности высшего образования Псковской области мало отличаются от тех особенностей, которые сегодня присутствуют в высшем образовании всей России. Это диктуется, прежде всего, мировыми тенденциями в экономике, в общественной жизни, в политике. Уже набившее оскомину слово глобализация - состоявшийся факт. И уже никуда не денешься от этого слова и от системы глобализации всего мирового пространства. Но есть еще и некоторые, на мой взгляд, объективные обстоятельства, которые диктуются временем. В этом плане мне очень близки слова нашего замечательного ученого Владимира Ивановича Вернадского о том, что будущее человечества связано с развитием науки и образования не по отраслям, а по проблемам. Он сказал об этом еще в начале XX века, и сейчас сбываются слова великого человека. Сегодня уже падает спрос на узкопрофильных специалистов.

Кстати, во всем мире еще раньше пришли к этому выводу. Поэтому и оперативно перестроилась система высшего образования. Поэтому в 80-е годы начались, а в 90-е шли очень активно болонский процесс, реформирование высшей школы, к которому на рубеже XX-XXI века подключилась и Россия. Смысл этого процесса в том, чтобы система подготовки специалистов удовлетворяла потребности общества в экономике, в социальной сфере, в политике, в бизнесе в соответствии с теми тенденциями, о которых я сказал.

Большинство родителей наших потенциальных абитуриентов (а я с ними общаюсь, особенно в весенний период, когда начинается активная работа по профориентации выпускников) не понимают, что такое бакалавриат. Это один из вызовов профессионального образования, который сегодня существует: система российского высшего профессионального образования перестраивается на многоуровневую систему. Я не могу сказать, что сегодня мы полностью перестроились. Наверное, на бумаге это так выглядит, но надо перестроить умы не только населения, выпускников школ, но и самих работников высшей школы. Могу массу примеров привести. Мы, став государственным классическим университетом, приняли традиции двух вузов и трех средних профессиональных учреждений образования, которые также вошли в состав университета с их программами, с их образовательными направлениями, с факультетами. Чтобы перестроиться на рельсы классического университета, многое сделано: адаптированы программы, введены новые образовательные направления, расширен спектр образовательных услуг, который необходим Псковской области.

Нам сегодня необходимо понимание того, что нужно региону. Это очень важно. Потому что миссия университета заключается в подготовке высококвалифицированных, конкурентоспособных, обладающих разными компетенциями, в том числе и культурными, выпускников, необходимых для Псковской области, как области, входящей в систему стран Балтийского региона.

Вы сказали, что ПсковГУ молодой университет и в то же время богатый традициями вошедших в его состав образовательных учреждений. Какими достижениями и успехами вуза Вы гордитесь?

Я горжусь тем, что мне довелось работать в профессиональном компетентном коллективе, который смог за исключительно короткое время понять, на какие рельсы поставить университет. Самая главная моя гордость - я оказался в этом коллективе, среди этих людей.

В конце 90-х годов в Москве проходила конференция, посвященная парадигме развития классических университетов. На ней было заявлено, что классическим университетом можно считать вуз, который в течение 20 лет работает по программам классического образования, в том научном направлении, которое необходимо классическому университету. Для этого нужно как минимум 20 лет. Вот почему я говорю, что мы сегодня на начальном этапе своего развития. Тот университет, каким он должен стать в окончательном варианте - это будущее. Но мы сегодня закладываем фундамент. Я горжусь тем, что мы смогли буквально в первый год работы всем коллективом составить программу своего развития, и срок в 20 лет нам удалось сократить в два раза.

Мы перед собой поставили цель: за первый год объединиться и понять то, что мы хотим, еще два года мы себе дали на то, чтобы сделать фундамент академической и управленческой структуры. Еще 6 -7 лет нам нужно, чтобы проанализировать то, что мы делаем, заявить о себе как о классическом университете. Хотя в принципе мы позиционируем себя именно так: классический государственный псковский университет. В классическом университете процент кандидатов и докторов наук должен быть 50%. У нас из почти 600 преподавателей 70% - доктора и кандидаты наук. Это очень серьезная научная составляющая, и мы смогли уже в течение первого года сделать заявку в министерство образования, чтобы нам дали средства на развитие программы Стратегического развития. В Министерстве образования сегодня 55 вузов получают средства на эту программу, в том числе и Псковский государственный университет.

Уже к концу первого года работы коллектив смог заявить себя не только как образовательное и научное сообщество, но и как сообщество, которое заботится о воспитательной работе. Я знаю, что достаточно большое количество вузов в России считает, что воспитательной работой заниматься не надо. У нас иные подходы, и когда министерство образования объявило конкурс на лучшую постановку воспитательной работы, мы приняли в нем участие и стали одними из победителей. Нам дали еще 28 млн. руб. на два года. В конце прошлого года был подведен итог работы по развитию студенческого самоуправления, и мы опять вошли в число вузов, признанных победителями в этой работе. Нам выделены еще 20 млн. руб. на развитие студенческого самоуправления.

Какие кадры необходимы сегодня нашему региону? Каким отраслям особенно нужны квалифицированные специалисты?

Это тема, которой вплотную занимается наш университет. Мы поставили перед собой задачу провести мониторинг профессионального образования в Псковской области. Какое образование сегодня дает наше учреждение, каких специалистов мы выпускаем, будут ли они необходимы нашей области, России или мы работаем «на корзину»? Этим мы занимаемся: создан центр кадрового потенциала и образовательной логистики. Мы исходим из того, что администрация области разработала программу развития экономики на 10 лет. Одним из фундаментальных ее составляющих является развитие промышленных производств. Без этого благосостояние Псковской области, на мой взгляд, если и будет улучшаться, то косметически. Капитально изменить благосостояние псковича сегодня могут только производства. Такая программа сегодня существует. Только слепой может не видеть те успехи, которые сегодня есть в сельском хозяйстве (животноводческие комплексы, агрогородки) или в социальной сфере (центры сердечно-сосудистой хирургии, которых уже три в Псковской области). Но все-таки самое главное - создание производств. Поэтому в рамках программы запланировано создание высокотехнологических производств в электронике, в машиностроении, в фармацевтике, логистике. Все это объединено в особую экономическую зону Моглино.

Экономическая зона - это не есть государственные предприятия. В экономическую зону должны прийти инвесторы, для которых нужны: привлекательность, налоговые льготы, площадки для создания производств с инфраструктурой и кадры. Проблему кадров можно решить тремя способами. Первый способ: если мы очень богатые, мы строим жилье, создаем инфраструктуру: школы, больницы и т.д. и завозим сюда высококлассных специалистов как из России, так и из-за рубежа. Это возможно, если область богатая. Другой путь - завезти сюда талантливую молодежь, дать им образование и подготовить для работы в экономической зоне «Моглино». Это более экономичный путь. И третье - заинтересовать выпускников школ, чтобы они не уезжали из Псковской области, получали здесь образование и оставались работать в Моглинской зоне. Это как раз одно из направлений, над которым работает университет.

Но ведь есть в Псковской области и традиционные промышленные производства, и сейчас они встают на ноги. Это и кабельный завод, и завод электросварочного оборудования, и другие предприятия. Кто-то должен готовить специалистов для них?

Я приехал с семьей в Псковскую область в начале 70-х годов, потому что моя жена по распределению была направлена работать на Псковский домостроительный комбинат. Она закончила факультет промышленного и гражданского строительства, и тогда было всесоюзное распределение. Поэтому даже приветствовалось, что выпускники Псковской области едут поступать в столичные вузы, так как все равно было распределение. Сегодня совершенно иная ситуация, которую можно определить такой фразой: спасение утопающего - дело рук самого утопающего. И если он не будет громко звать на помощь, пытаться не уйти под воду, никому он будет не нужен.